Диана была самой крутой девчонкой в классе. Все называли её леди Ди. В те годы в школьницы с ума сходили по британской принцессе, а когда она погибла, увлечение переросло в настоящую манию.
Ходили сплетни, что её мама была турецкой танцовщицей, с которой закрутил роман отец Дианы. Он привез турчанку сюда, она забеременела и родила девочку, но так тосковала по родине, что бросила дочку и мужа, удрав на родину.
У Дианы был прекрасный голос, её пригласили в местную группу, которая играла треш-металл. На дворе были девяностые, наши родители крутились, чтобы раздобыть кусок хлеба и им было плевать, чем занимались мы… лишь бы оценки были нормальные и алкоголем не несло.
Однажды после того, как мы занимались с ней сексом, она положила мою руку на свой живот и сказала: «Слышишь, ребеночек толкается. Так здорово…»
— Как?! Фрэнсис? — помню моя мать забегала по комнате. — Ты с ума сошла!
— А что? — вальяжно спросила Диана, закинув ногу на ногу. Даже будучи на шестом месяце она умудрялась оставаться грациозной, словно кошка.
— Хорошее имя. И это моя дочь, назову, как захочу.
Так мою дочь стали звать Фрэнсис, что со временем трансформировалось в более простое Нэнс. А когда малышке было два года, Диана от нас ушла…
Спустя два года я встретил Веру и в буквальном и в переносном смысле, ведь моя жена вернула мне веру в людей. А ещё через год у нас родился Матвей. Я вечно буду благодарен жене за то, что она не делила их на мою дочь и своего сына.
Нэнс редко спрашивала о матери, а когда ей стукнуло пятнадцать, она объявила, что уходит жить к матери. Диана решила, что после лечения от наркотиков, хочет начать жизнь сначала.
Нэнс была сложным подростком, очень похожим на мать-бунтарку, а сегодня вечером, почти год спустя, она вернулась к нам.
— Я не хожу в школу, — опустив глаза, говорила девочка.
— У нас дома постоянно кто-нибудь тусит, учить уроки невозможно. Ди спит до обеда, холодильник пустой, у нас даже стиралки нет.
Принять Нэнс было сложно, так как слишком больно она сделала мне, наплевав на то, что мы с Верой столько лет растили её с любовью. Я зашёл в комнату, где на диване сидела дочка, непривычно тихая, с заплаканными глазами.
— Не плачь, всё будет хорошо, дочка — сказал, обнимая её.
— Я постараюсь понять тебя. Ведь когда-то … и сам был таким.
_80x60_0f7.jpeg)